4. ЧИСТЫЕ (ПОТЕНЦИОННЫЕ) МОДАЛЬНОСТИ
 
      Наконец, третью группу составляют потенционные модальности, которые  можно назвать "чистыми", поскольку они в своих определениях лишены предикатов "быть" и "знать" и построены лишь на разных соотношениях предиката "мочь" и частицы "не". Здесь онтология и эпистемология уже не привходят в определение собственно модального предиката "мочь", который тем сам выступает как основание чистой потенциологии.

      В отличие от "быть" и "знать", "мочь" есть такой предикат, который логически и грамматически валентен по отношению к самому себе, то есть может сочетаться с другими предикатами ("мочь делать") или  сочетаться с самим собой, удваиваться ("мочь мочь"). Тем самым, в зависимости от однократного или двукратного употребления предиката "мочь", образуются два разряда потенционных  модальностей (одночленные и двучленные).  

        Существенное различие между потенционными и двумя другими группами модальностей, онтической и эпистемической, связано также с категорией залога. "Бытие" не делится на субъект и объект, по той же причине, по какой "быть" не является переходным глаголом: нельзя "быть кого-то или что-то". "Знать" - глагол переходный, и потому эпистемические модальности могут выступать в форме активного и пассивного залога: "знающий - знаемый", "испытывать сомнение - вызывать сомнение" и т.п. Но поскольку "знать" не является собственно модальным предикатом, эти различия по залогу в эпистемическом поле лишены модальной специфики.

     Потенционные модальности, образуемые  предикатом "мочь", имеет два модально специфических залога: активный, которые характеризует  субъекта модального действия (его способности и потребности), и пассивный, которая характеризует  объект модального действия (разрешение, запрещение,  и т.д.) 
 
 
               а. Активный залог (способность, потребность...)
 
        Первая ступень чистого "можествования" задается однократным употреблением  предиката "мочь" с частицей "не" или без нее.
 
          мочь                            не мочь
 
        Этот уровень обозначается как  модальность способности или неспособности. В отличие от онтической модальности "может быть" - "не  может быть", т. е. возможного-невозможного, модальность способности является чисто потенционной, она не относится к предикату "быть", к свойству существования или несуществования, но характеризует то, что может или не может сделать определенный субъект.

        Далее следует вторая ступень потенционной  модальности, где сохраняется однократный предикат "мочь", но присоединяемое к нему действие выступает с отрицательной частицей "не".
 
        не мочь не                   мочь не
 
        При всей кажущейся сложности сочетания  предиката "мочь" с двумя частицами "не", эта модальность в языке именуется  просто: "потребность", "нужда". "Испытываю потребность" или "хочу" переводится на модальный язык как двойное отрицание вокруг предиката "мочь":  "не могу не". "Хочу пить" - "не могу не пить".  "Нуждаюсь в  жилье" - "не могу не иметь жилья", или, в сокращенной записи, "не могу (обойтись) без жилья".        

        Потребность, как чистая модальность, теснее всего соотносится с необходимостью, как бытийной модальностью. Их предикатная транскрипция обнаруживает эту общность:
 
          не может не быть - необходимость
          не может не делать  - потребность
       
        Поэтому в обыденном языке потребность может выражаться на языке необходимости: "мне необходимо спать" -  "я испытываю потребность во сне" - "я не могу не спать".

        Что касается "мочь не", т.е. отсутствия потребности, оно соответствует случайности как бытийной модальности.  "Может не быть" -  "может не спать", "может не есть", "может не читать книги". Наиболее употребительный глагол для этой модальности  - "обходиться без": "обходиться без сна, без еды, без книг..." ; а существительное -  "неприхотливость".

        Интересно, что потребность относится к способности как двойное отрицание: предиката "мочь" и конкретного действия, присоединяемого к предикату: "не мочь не". Потребность -  "не-способность-не":  неспособность обходиться без еды, без сна и т.д. В этом смысле способности и потребности обратимы, потребность есть способность, усиленная ее двойным отрицанием. Человек, способный играть на скрипке, обычно неспособен не играть на скрипке, т.е. испытывает потребность в такой игре. Это значит, что  способности и потребности часто совпадают или сближаются в своей предметно-действенной зоне: то, к чему мы способны, в том и испытываем потребность.  Известный лозунг "от каждого по способностям, каждому по потребностям" отчасти потому так убедительно, если не гипнотически, действовал на массы, что содержит  скрытый элемент самоповтора:  способности человека возвращаются к нему, под знаком двойного отрицания, как его же потребности: он не может не делать того, что он может делать.

        Итак, способность и потребность - это потенционные аналоги уже знакомых нам онтических (бытийных) модальностей, соответственно возможности и необходимости, - с той разницей, что на месте онтологического предиката ("быть") в чистых модальностях выступает любой другой предикат ("делать").
 

может быть - возможность  
может делать - способность
 
не может быть - невозможность
не может делать - неспособность
 
не может не быть - необходимость
не может не делать - потребность
 
может не быть - случайность
может не делать - неприхотливость

        В  этом плане "может делать"  (способность) переводится в модальность разрешения (позволения), если субъект такого можествования выступает как объект, тот, которому "можно делать". "Не может делать" переводится в модальность запрета;  "не может не делать" - в модальность повеления; "может не делать" - в модальность попущения.   Объект предиката "мочь" определяется модальными действиями разрешения, запрета, повеления или попущения. При этом модальность разрешения соответствует в сфере онтологической возможному ("может"),  запрет - невозможному ("не может"),  повеления - необходимости ("не может не"), а модальность попущения - случайности ("может не").

        Таким образом, в потенционных (чистых) модальностях  залог  приобретает  модальную специфику, образуя параллельные ряды категорий активного и пассивного залогов. Способность в активном залоге соответствует позволению в пассивном залоге (аналог возможного);  потребность (нужда) в активном залоге соответствует повелению (принуждению) в пассивном залоге (аналог необходимого). Кстати, недаром слова "нужда" и "принуждение" образованы от одного корня: их семантика включает общий модальный элемент, выраженный морфемой "нуд- (нужд-)", откуда происходят и "нужно", и "нудить", и "нуждаться" -  все три слова  в значении "не мочь не", распределенном по трем модальным категориям ("необходимое = нужное", "потребность = нужда", "повеление = принуждение"). Нуждаться - испытывать необходимость в чем-то, а принуждать - предписывать необходимость другому.

         Далее, отсутствие способности ("я не могу") в активном залоге соответствует запрещению в пассивном ("ты не можешь" как объект модального действия). Наконец, отсутствие потребности, неприхотливость, способность обходиться без чего-то ("я могу не") в активном залоге соответствует попустительству, снисходительности, необязательности в пассивном ("ты можешь не" как объект модального действия).

       Четырем предикатам в пассивном модальном залоге соответствуют следующие глаголы: 

позволить - сделать возможным 
запретить  - сделать невозможным
заставить - сделать необходимым
попустить - сделать случайным

        Для каждой из модальностей пассивного залога есть слово-оператор, принадлежащее к предикатной категории состояния: "можно", "нельзя", "нужно" ("обязательно"), "не нужно" ("необязательно"). Если в активном  залоге  субъект модального действия выступает как подлежащее: "я могу", "я не могу", "я не могу не", "я могу не", то в пассивном залоге предикат приобретает безличную форму, а  субъект выступает в форме косвенного дополнения: "мне можно",  "мне нельзя",  "мне нужно",  "мне необязательно". 
 
        Существует множество других глаголов с разнообразными модальными оттенками, т.е. включающими  "мочь" в свое лексическое значение: "уполномочить", "предоставить", "отказать", "вынудить",  "навязать", "избежать", "уклониться" и т.д., но все они в той или иной степени синонимичны указанным основным глаголам и распределяются по четырем пассивным модальностям: позволения - запрещения - принуждения - попущения.  Общее для них -  то, что предикаты "мочь", "не мочь", "не мочь не" и "мочь не" выступают как характеристики не субъекта, а объекта данного модального действия.

         Итак, между модальностями активного и пассивного залога выстраивается такое соотношение:

 
                  активный залог               пассивный залог
                ("мочь" субъекта)             ("мочь" объекта)
 
мочь               способность                    позволение
не мочь           неспособность                запрещение  
не мочь не      потребность                    принуждение
мочь не          неприхотливость              попущение

                                     (1) Воление и власть
 
        Удвоение предиката "мочь" дает следующую модальную  оппозицию:
 
        Мочь мочь                 Не мочь мочь
 
        На этом уровне определяются, в противоположность друг другу, отношения господства и подчинения, власти и безвластия, или воления и безволия.  Воление есть способность быть способным, "мочь мочь",  как безволие - неспособность способности,  "не мочь мочь". Такова потенционная модальность второго порядка, поскольку место конкретного глагола в паре с предикатом "мочь" теперь занимает этот же предикат "мочь", т.е. модальность удваивается. Если способность есть "мочь", соотнесенное с конкретным действием, то воля есть "мочь", соотнесенное с самим "мочь", т.е. воление есть  способность быть способным, можествовать само можествование.

      Сравним, например, такие высказывания:

        У него есть способность к учебе.
        У него есть воля к учебе.

        Воля - это способность заставить себя быть способным: не просто способность к какому-то действию, а способность к созданию, выработке, осуществлению самой способности. 

        "Мочь мочь" - это и есть способность, возведенная на уровень могущества, т.е. на уровень, где можествуется само можествование, где потенцируется сама потентность. Если  способность первого порядка соотносится с конкретными действиями (занятиями, профессиями и т.д.), то способность второго порядка, выраженная двучленным предикатом "мочь мочь",  соотносится сама с собой, как мощь самоценного можествования.

        В волении  эта способность обращается на способности того же самого субъекта, а в власти - на способности других субъектов. Власть  - чистая модальность второго порядка: способность делегировать свои способности другим или пользоваться чужими способностями как своими. Властен тот, кто не просто может делать то или другое,  играть на скрипке или решать уравнения (уровень способностей), но тот, кто обладает более абстрактной и всеобщей способностью - способностью мочь вообще, мочь то, что могут самые разные люди, а главное, мочь, чтобы другие могли или не могли.  В отличие от чистого воления, власть предполагает разность субъектов  двойного можествования. Формула воления: Х может, чтобы Х мог. Формула власти: Х может, чтобы Y мог (не мог, мог не, не мог не).  Властвовать - значит не только мочь самому, но мочь, чтобы другие могли или не могли, т.е. способность разрешать или запрещать, повелевать или попущать. Те четыре модальности, которые выше были  выделены внутри пассивного залога, предполагают, как активного субъекта можествования, именно властного субъекта: 

могу, чтобы другой мог  - позволяю
могу, чтобы другой не мог - запрещаю
могу, чтобы другой не мог не - повелеваю
могу, чтобы другой мог не - попущаю

        Противоположное этому - безвластие, то есть неспособность  быть способным, немочь можествования. При этом безвластный субъект может быть ко многому способен на первом (однопредикатном) уровне этой модальности, т.е. на уровне собственно способностей: способен к конкретным действиям и занятиям, но при этом он не может можествовать, не может проявлять властные свойства, не может иметь предметом своего можествования само можествование.
     
      
                                   (2) Желание и любовь
 
        Следующий разряд чистой модальности определяется как желание и воздержание:
 
        не может не мочь                     может не мочь
 
        Желание так же соотносится с потребностью, как воление со способностью - это субъективная модальность второго порядка, где конкретное действие, присоединяемое к модальному предикату, заменяется самим этим предикатом, такчто если способность  способности - это воление, то потребность потребности - это желание.  Разница между желанием и потребностью, так же как и между волением и способностью,  обнаруживается в неопределенности и обобщенности предмета желания, как и в неопределенности и обобщенности предмета воли.  Способность и потребность -  модальные отношения  субъекта к конкретному действию, тогда как воление и желание - модальные отношения субъекта к самому можествованию.

        Различие между потребностью и желанием выражается парой глаголов "хотеть - желать", которые лишь  поверхностно выступают как полные синонимы. Оба глагола  переводятся на язык модальных предикатов как "не мочь не...", но этот общий элемент дополняется в  "хотеть" каким-то конкретным предметом или действием (чаще всего - "иметь", "обладать"), а в "желать" - вторым модальным предикатом "мочь".

      Даже в обыденном языке "желать" обычно относится к таким действиям и объектам, которые не могут полностью удовлетворить потребности, которых можно желать бесконечно, например, "желать славы", "желать богатства", "желать бессмертия", "желать покоя", "желать счастья" (но "хотеть варенья", "хотеть чаю", "хотеть ласки").  Все это такие состояния, которые или вообще недостижимы, или достижимы настолько, что ими нельзя пресытиться, удовлетвориться, поскольку они содержат в себе источник все новых и бесконечных желаний. У богатства и славы нет границы, за которой можно было бы перестать их желать. Желание - это, как правило, желание беспредельного, невозможного, чем выражается его интенсивность по сравнению с потребностью, как и интенсивность воления по сравнению со способностью. Можно хотеть стакан воды, но желать можно только каких-нибудь ананасов в шампанском. Желать  воды  можно, если ты находишься в пустыне, - тогда даже вода становится чем-то далеким, отвлеченным и почти невозможным. 

       Вот какие примеры на использование этих двух слов приводятся в "Словаре сочетаемости слов русского языка":
 
    Хотеть чего: хлеба, молока, сыра/сыру, помидоров, конфет, пряников...
 
    Желать чего: счастья, здоровья, успехов...  денег, славы, власти...[1] 
 
     Хотение обращено к конкретным предметам, желание - к таким,  которых никогда нельзя иметь достаточно, которых не то что "нельзя не иметь", но "нельзя не мочь не иметь", то есть "без которых нельзя обойтись" потенциально, а не актуально. "Хотеть" - это испытывать потребность: "хочу спать", "хочу есть".  Мы, однако, редко говорим: "я желаю спать" или "я желаю есть", поскольку сон и еда относятся к уровню  нормально удовлетворяемых потребностей. Желание очищено от того волевого импульса к практическому  удовлетворению, который составляет особенность хотения.[2] Желание направлено к чему-то большему, чем хотение, и, по-видимому, свойственно только человеку. Когда слово "желание" употребляется без определений и  уточнений, оно обозначает половое желание ("им овладело желание"), и именно в этом самом общем и нормативном значении особенно ясно видно, чем желание отличается от хотения (нужды, потребности). Половой инстинкт у животного не становится желанием, которое нуждается во все новых способах своего утоления и порождает множество иллюзий, фантазий, отсрочек, символических замен, выражающих его неутолимость. Потребность, удовлетворяясь, остается той же самой потребностью, тогда как желание, удовлетворяясь, ищет нового предмета желания и/или новых способов его удовлетворения. Потребность консервативна, желание революционно. Желаемое постоянно отодвигается загоризонт достижимого. 

        Рождение новых потребностей в человеческом обществе  связано с тем, что человеческие потребности переходят в желания; например, потребность в еде переходит в желание  новых и все более утонченных деликатесов, - желание, которое закрепляется в обществе как новая потребность. Если потребность в пище выражается в чувстве голода, то потребность есть кремовые торты с шоколадом и земляникой выражает уже не чувство голода, а скорее потребность быть голодным, чтобы иметь возможность снова и снова удовлетворять голод, не насыщаясь. Потребность - это жажда, которая ищет утоления. Желание, напротив, ищет утоления, чтобы больше жаждать.  Желание потому так легко меняет свои объекты,  переходит с объекта на объект, что оно обращено не к конкретным объектам, а к самой потребности в объектах. Желание - это потребность иметь потребность, это жажда самой жажды.            
        Желание по сути своей бесконечно, как и воление, поскольку в них заключен модальный механизм самовоспроизведения, обращенность "мочь" на себя. Воление ищет беспредельной власти, желание - беспредельного наслаждения. Если способность и потребность - конечные модальности, то воление и желание  - бесконечные, поскольку в них встроен механизм самоудвоения, самоумножения. "Мочь мочь" предполагает возможность продолжения: "мочь мочь мочь мочь", что определяет безграничность воления как роста можествования. И точно также "не мочь не" предполагает бесконечный рост желания как  невозможности не мочь, неспособности обходиться без чего-то, постоянно потенцирующей себя потребности, выходящей за предел потребимого.  Дальнейшее умножение предикатов, вплоть до построения пяти - или десятичленных модальностей, не прибавляет ничего содержательно нового к модальностям воления и желания, поскольку они внутренне множимы, рассчитаны на бесконечность.

        По этой же причине слово "желать" имеет еще одно значение -  не только желать самому, но и  желать чего-то другому. Нельзя сказать: "я хочу вам здоровья" или "хочу вам счастливого пути", но только "желаю вам..." "Хочу" привязано к собственным потребностям субъекта, тогда как желание, именно потому, что оно вырывается за рамки потребностей, может быть передано кому-то другому, как передается и воление в отличие от способности. Властная функция воления осуществляется как превращение воли других в объект моей воли,  превращение их "мочь" в орудие моего можествования. Так и желание может передаваться другим: "я не могу без того, чтобы вы не могли (быть счастливым, здоровым, любимым и т.д.)". Пожелание другому  всегда обращенов бесконечность,  его исполнение не зависит не только от меня, но и от другого. Это пожелание обращено к безличным силам - удачи, везения, милости, которые могут опекать и хранить того, кому высказано пожелание, но не могут реализоваться, как удовлетворенная потребность. В этом отрыве желания от потребности, в его способности становиться пожеланием другому также заключена его потенциальная беспредельность, условие его несбываемости, невозможности.

        Как  пределом интенсивности для воления является власть, так пределом интенсивности для желания является любовь. Любовь - это "невозможность быть без", т.е. такая степень желания, когда оно постоянно направлено на один и тот же объект и в то же время не может утолиться и пресытиться им. Так и  власть - это постоянство воления, сосредоточенное целиком на подвластной сфере, на воле других индивидов и обеспеченное структурой  персональных и социальных взаимоотношений. Как институционализация власти образует государство, так институционализация любви образует семью. Любовь - это высшая потребность в другом существе, тогда как власть - высшая способность могущества над другим существом.  Можно  даже сказать, что любовь и власть в какой-то степени обратимы, что любить - значит находиться во власти того, кого любишь. Но при этом следует уточнить, что такая власть исходит не от любимого, как его способность могущества, а от любящего, как его потребность в таком могуществе любимого, без которого "не может"  сам любящий.

        Наконец, "может не мочь" - другая модальность того же второго порядка, противопоставленная желанию. На обыденном языке это предикатное сочетание расшифровывается как способность воздержания, или владения собой, можествование не можествовать, способность отказаться от своей способности что-то сделать. Если "не-мочь" первого порядка (не-способность) - выражение немощи, то воздержание, или господство над собой - это мощь немощи, сила обуздания своей силы. Эта предикатная формула "может не мочь" прямо соотносится не только с желанием: "не может не мочь", но и с волением "может мочь", поскольку в обоих случаях их различает только одно "не", либо предпосланное "мочь", либо следующее за ним.  Воздержание - это, с одной стороны, отказ от желания, то есть способность обойтись без того, без чего не может желающий; с другой стороны,  власть над самим собой, то есть мощь быть немощным.

       Двойные потенционные модальности, в которых предикат "мочь" сопрягается с другим предикатом "мочь", выстраиваются в такую схему:
 
      Мочь мочь. Воление                 Не мочь мочь. Безволие
      Не мочь не мочь. Желание       Мочь не мочь. Воздержание
 
     Интересно, что наэтой  верхней ступени также  наблюдается соответствие между  системами онтической и потенционной модальностей. Такова взаимосвязь между чудом и воздержанием. Воздержанный человек может (субъективно) не мочь, как чудотворец может  (объективно) совершить  невозможное.  Чудо - это бытие того, чего не может быть, а воздержание - могущество отказа от могущества. Поэтому  воздержание и чудотворство вместе образуют фигуру святого, который может невозможное и который мощен в немощи.  Высшей точки интенсивности повествование о святом достигает там, где он воздерживается от применения своей мощи и одновременно совершает невозможное.Такова евангельская сцена смерти и воскресения Иисуса. Он умирает, потому что он может не мочь, может не спасти себя, и он воскресает, потому что он может невозможное, может преодолеть смерть. Мочь быть немощным и мочь совершить невозможное - таковы две предельно интенсивные точки на шкале потенционной и онтической модальностей, и они пересекаются в главном событии священной истории, в смерти и воскресении Иисуса Христа, в смерти Бога и в воскресении человека, в могуществе немощи и в могуществе невозможного. "Сила свершается в немощи".

        Таким образом, все предикаты "мочь", на которых построена система модальностей, раскрывают  градацию возрастающего могущества, которое достигает высшей степени в мощи проявления немощи и в мощи совершения невозможного.
 

[2]    Ю. Д. Апресян так различает семантику двух глаголов: "Специфика синонима хотеть, особенно по сравнению с желать, состоит в том, что он указывает на действенность воли субъекта. Иными словами, помимо чистого желания он предполагает еще и готовность субъекта прилагать усилия для его реализации. /.../Готовность действовать в свою очередь мотивируется тем, что субъект ощущает нужность предмета желаний для поддержания нормальных  условий своего существования, включая простейшие из них, такие, как еда, сон и т.п." (Новый объяснительный словарь синонимов русского языка. Первый выпуск,  под общим руководством академика Ю. Д. Апресяна. М., Школа "Языки русской культуры", 1997, с. 457). Таким образом, желание - это хотение, очищенное от действенно-волевого позыва к удовлетворению, так сказать, желающее само себя.

-----------------------------------------------------------------------------------------------------

                     назад                       оглавление                     вперед