Уже сейчас в ряде дисциплин выделяются разделы, изучающие особые свойства микрообъектов в данной предметной области. Например, микробиология исследует мельчайшие, преимущественно одноклеточные организмы - видимые только в микроскоп микробы, бактерии, вирусы, водоросли, амебы, инфузории. Квантовая физика изучает особые законы движения и взаимодействия микрочастиц, отличные от законов макромира. Микросоциология ориентируется на изучение отношений в малых группах, таких, как семья, производственный отдел, бригада, кафедра, в качестве модели социальных отношений. Микроэкономика рассматривает деятельность базовых экономических субъектов, например, предприятий и фирм. Микроэлектроника занимается разработкой приборов и устройств в микроминиатюрном исполнении. Особенно далеко в этом направлении продвинулась нанотехнология, которая работает с объектами порядка одной миллиардной метра, подчиненным законам квантовой механики.
Не только в естественных и общественных, но и в гуманитарных науках размер объекта имеет первостепенный смысл. Некоторые культуры, например, японская, создают особую эстетику и поэтику малых форм, которая требует концентрации на мельчайших, тончайших проявлениях прекрасного и их кратчайшем выражении. Дзен-буддизм учит сосредоточению на маленьких вещах, которые ускользают от рационального понимания в системе общих, "больших" категорий.
Категория малого играет огромную роль во многих религиях. Например, христианство требует брать пример с "малых сих" - умаленных, кротких, детски простодушных, ибо "их есть царствие небесное". "Горчичное зерно" и "игольное ушко" - образы предельной малости - становятся притчами о царстве небесном. Здесь действут законы парадокса, обратной логики: наименьшее становится наобольшим. Вера размером в горчичное зерно может двигать горы. Николай Кузанский учил о совпадении абсолютного максимума и абсолютного минимума. Иными словами, про Абсолют можно в равной степени сказать, что он предельно велик и предельно мал.
Одно из центральных понятий хасидизма - "искра", как открытый нам минимальный
размер Божьего пребывания в мире. Согласно Кабале, при творении мира божественный
свет распался на мельчайшие искры, которые спустились в глубины нижних
миров, чтобы заронить в оболочки земных вещей зародыши влечения к высшим
мирам. Следствием хаотического и катастрофического рассеяния
божественного света стали священные искры, заключенные в темницу вещества,
ищущие освобождения и возвращения к первоисточнику. Искры святости
пребывают в самых ничтожных, повседневных вещах, в куске хлеба, глотке
воды. "...Одни целыми днями учатся и молятся, держаясь подальше от
низких материй, чтобы достичь святости, другие думают не о себе, но только
о том, чтобы возвратить священные искры, погребенные во всех вещах, обратно
Богу, и они озабочены обыкновенными вещами..." [1]
В русской литературе 19 в. выдвигаются образы "маленьких людей", которые
несут в себе социально-гуманистическое заострение христианской темы.
Малость может проявляться не только в этике смирения, но и в эстетике
подробностей. Так, Б. Пастернак - мастер поэтической микроники,
доходящий до пределов квантования предметного мира: световые вспышки мельчайших
долей повседневности - в каплях и льдинках, в локтях и ветках, в ключицах
и уключинах. Поэзия - это "щелканье сдавленных льдинок", сад - "забрызганный,
закапанный мильоном синих слез", лес - "полон мерцаньем кропотливым,
как под щипцами у часовщика". Этика и поэтика малости составляют
то, что можно назвать микроникой русской художественной культуры.
Уже в эпоху постмодерна у Делёза и Гваттари возникает понятие "малой литературы", которая противостоит большим канонам; а в России формулируется понятие малых, или квантовых метафизик (см.).
Все эти "микро" области внутри совершенно разных дисциплин объединяются метастратегией понимания малых объектов, каковую мы и назаваем микроникой.
Микроника - это быстро растущая дисциплина, что обусловлено двумя
факторами. Во-первых, растет острота человеческого зрения, вооруженного
сложнейшими приборами и проникающего в область мельчайших частиц, структурных
оснований материи. Разворачивается практика и технология работы с
этими частицами, построения из них микро- и макро-объектов с заданными
свойствами. Во-вторых, происходит постепенная миниатюризация всех
мировых объектов в процессе ускоренного расширения вселенной, роста цивилизации
и т.д. Как история человечества, так и история вселенной есть процесс непрерывного
релятивистского
уменьшения составляющих их элементов. По мере того как мир становится
больше, каждая вещь в нем умаляется, переходит в разряд "микро". Такова
онтологическая судьба любой материальной или идеальной единичности в расширяющейся
вселенной.
Об этом законе аллегорически поведал И. В. Гете в своей притче "Новая
Мелузина" о красавице-принцессе из рода карликов. "Так как ничто в мире
не вечно и все некогда великое обречено убавиться и умалиться, то и мы
со времен сотворения мира все умаляемся и убавляемся в росте, больше же
всех прочих - королевская семья, первой подвергшаяся этой участи из-за
чистоты своей крови". [2]
Такая же судьба - умаление - постигает и метафизические категории самых чистых, "королевских" кровей: "идея", "субстанция", "причинность". Мы живем под знаком "красного смещения", в расширяющемся космосе и усложняющейся культуре, релятивистским следствием чего является миниатюризация каждого предмета и понятия. Возникает теоретическая потребность в микроэтике, микропсихологии, микроэстетике, микрометафизике для того, чтобы познать это меняющийся масштаб личностей и вещей в непрестанно растущем мире. Теодор Адорно обозначил этот сдвиг масштаба как переход от метафизики к микрологии:
"Эпоха Просвещения не оставляет практически ничего от метафизического содержания истины... То, что отступает, становится меньше и меньше, как в гетевской притче о ларце Новой Мелузины, обозначающем предел. Отступающее становится все менее и менее значительным; вот почему в критике познания, как и в философии истории, метафизика переходит в микрологию. Микрология - место, где метафизика находит убежище от тотальности". [3]
Дело не только в релятивистском умалении каждой вещи, но и в более пристальном зрении метафизики, которая начинает различать детали мироздания, прежде скрытые за общими категориями. Вещь в ее отдельности, несводимости к общей категории, выступает как единица новой, посткритической метафизики. Подобно науке, которая углубляется в строение микромира и ищет неделимых, квантовых оснований вещества, так и метафизика отправляется на поиск минимальных различительных единиц смысла. Здесь уже недостаточно говорить о микрологии, об обращении метафизики к малому, - речь идет именно об элементарных возбуждениях смысловых полей, о том, что смысл, как и энергия, может излучаться и поглощаться лишь отдельными и неделимыми порциями, квантами, "этостями". Поэтому, используя уже сложившуюся идиому "квантовая физика", можно назвать новую область философии, ее сдвиг в смысловой микромир, квантовой метафизикой (см.)
См. также Всеразличие, Реалогия, Тэизм (the-ism)
1]. Martin Buber. Tales of the Hasidim: The Later Masters. Schoken Books, Inc. 1975, pp. 53-54.
2. И. В. Гете. Годы странствий Вильгельма Мейстера, или Отрекающиеся, пер. С. Ошерова. И. В. Гете. Соб. соч. в 10 тт., М., Художественная литература, 1979, т. 8, с. 321.
3. Theodor W. Adorno. Negative Dialectics. Transl. by E. B. Ashton. New York: Continuum, 1992, p. 407.
----------------------------------------------------------------------------------------------
E. F. Schumacher. Small Is Beautiful: Economics As If People
Mattered. HarperColins, 1989.
Joseph A. Amato. Dust: A History of the Small and the Invisible. University of California Press, Berkeley et al., 2000.
М. Эпштейн. Философия возможного. Модальности в мышлении и культуре. СПб, Алетейя, 2001, сс. 219-229.
Михаил Эпштейн.