Слово "хаптика" (и соответствующее прилагательное "хаптический"), образовано от греческого слова  haphe  (осязание) и  haptikos (осязательный, тактильный), которые в свою очередь образованы от  haptesthai (трогать, хватать). Например, у Аристотеля можно прочитать: "Осязание же (haphe) получается от непосредственного соприкосновения (haptesthai) с предметами, поэтому оно и носит это название. Хотя и остальные органы чувств воспринимают путем соприкосновения, но через иное. По-видимому, только осязание воспринимает непосредственно (di'hautes)".  [1]  Созвучие с разговорным глаголом "хапать" усиливает шанс этого ученого термина на вхождение в русский язык. [2]

В хаптике как научной дисциплине можно выделить (1) психологическую, (2) техническую и (3) эстетическую  ветви.

1. Психохаптика - самая ранняя по времени возникновения; еще в начале 20-го века стали появляться экспериментальные исследования по психологии восприятия, в том числе тактильного. Классической считается книга  Дэвида Каца "Мир касания" (1925). Но еще раньше появился учебник Титченера по психологии (1910), где уделяется внимание осязательным перцепциям. Современная классика - книга Эшли Монтагю "Прикосновение. Человеческий смысл  кожи" (1986), где прослеживается значимость осязания, в частности, тактильных контактов ребенка с родителями, для формирования личности. [3] Психологическое направление в хаптике граничит, с одной стороны, с  педагогикой, теорией воспитания, с другой стороны, с  гуманистической психотерапией и холистской медициной ("целостным целительством").

2. В последние двадцать лет хаптика стала популярна в исследованиях, посвященных проблемам искусственного интеллекта и виртуальной реальности.  Чувство осязания оказывается важнейшим и сложнейшим  для воссоздания компонентом  виртуальной среды, которая должна создавать полную иллюзию реальности и воздействовать на все органы чувств. Да и искусственный разум оказывается не слишком разумным, если он отключен от тех тактильных перцепций и операторов, которые лежат в основе концептуальных систем:  твердое - мягкое, тяжелое - легкое, холодное - горячее, гладкое - шершавое...  Только так, "наощупь," воспринимаются важнейшие параметры окружающего мира. В работе над компьютерными симуляциями человека и окружающей его предметной среды  хаптика часто соединяется с кинестезией - или включает ее в себя.  Кинестезия (от. греч. "kinesis",  движение, и  esthesia,  чувство, восприятие) - область ощущений, связанных с мускулами, суставами, движениями и напряжениями мышечной ткани.

С 1990 г. при Массачусеттском Институте Технологии работает Лаборатория Человеческой и Машинной Хаптики (Тhe Laboratory for Human and Machine Haptics), более известная как Лаборатория Осязания. Ее цель - изучение человеческих и построение машинных хаптик, а также развитие виртуальных и телеоперационных систем ваимодействия людей и машин. Сюда входят такие разделы, как биомеханика кожи, нейрофизиология, психофизика, моторно-информационный   контроль, манипуляционные стратегии и их компьютерные модели...  С 1999 г. издается электронный журнал по хаптике (HAPTICS. The Electronic Journal of Haptics Research), где печатаются весьма специальные  работы, такие как "Силовой контроль по способу закрытой петли за хаптической симуляцией виртуального окружения". [4]

3. Наконец, третье,  направление в хаптике связано с философией и эстетикой осязания, а также с опытами создания нового, тактильного вида искусства (touch art). В последние десятилетия, в связи с новым осознанием телесности как метафизического ограничителя сознания и форматора бессознательных и когнитивных структур, возрастает интерес и к осязанию. Однако кроме  M. Мерло-Понти, Г. Башляра,  Р. Барта и Ж. Делеза, уделяющих скромное место осязанию в своих феноменологических анализах телесности и чувственного восприятия, в области хаптики трудно назвать какие-то специфические достижения и прорывы. [5]

                                         Хаптика и эстетика

Датой рождения тактильного искусства, по крайней мере как теоретической проекции, можно считать 1924 год, когда итальянский футурист Ф. Маринетти выступил со своим манифестом "Тактилизм". "Может быть, в кончиках пальцев и в железе больше мысли, чем в мозге, который гордится своей способностью наблюдать за феноменами". [6] Однако этот проект не получил практического применения.  Если не считать психофизически акцентуированного искусства слепых и для слепых и опытов синестезической эстетики в движении Fluxus, то первые попытки обосновать ообую, осязательную  разновидность искусства  имели место в России в середине 1980-х годов. Вот выдержки из книги Михаила Эпштейна "Новое сектантство" (1984-88):

    "...В наше время создается новый род искусства, рассчитанный на орган осязания. Произведения этого искусства воспринимаются в темноте и тишине - наощупь. Сама поверхность вещи становится для "осязателя" (ср. "зритель", "слушатель") предметом тончайших переживаний и пространством художественного поиска. "О если бы вернуть и зрячих пальцев стыд, и выпуклую радость узнаванья" (О. Мандельштам). Наше осязательное искусство откликается на этот тоскующий голос поэта. /. . ./
                Если зритель и слушатель имеют дело с проекциями или символами вещей, то осязатель - с вещью как таковой, как с продолжением своей руки и тела. Зрительное и слуховое восприятие слишком нацелено на знаки, слишком интеллектуально и идеологично, ищет истину по ту сторону вещей, а не в них самих. Отсюда такие понятия, как "привидеться", "померещиться", "ослышаться". Человеку дано видеть и слышать мнимое, несуществующее, но осязание никогда не лжет, оно прикасается к самой яви вещей... Так вещетворчество породило новый вид искусства - изваяния-во-мраке, или осязательную скульптуру. . . Никто и никогда не видел этих изваяний, погруженных в вечную тьму подземных выставочных залов. Быть может, только автор в минуту слабости или душевного упадка позволил себе взглянуть на произведения собственных рук, которые вообще-то предназначены восприниматься только наощупь. Быть может, их вид ужасен, нелеп, безобразен. Но как много говорят они чутким пальцам, перебирающим их нежные завитки, тончайшие сочленения, всю эту поэзию незримой, необманчивой красоты, которая есть непосредственность бытия, продолженного бытием наших пальцев, нашего тела! Изваяние-во-мраке пробуждает глубочайший художественный инстинкт, обращенный не на знаки бытия, а на бытие как таковое, в чистоте его присутствия...
               ...Существуют искусства зрительные, слуховые, а также обращенные к нашему вкусу и обонянию, хотя они и носят прикладной характер (гастрономия, парфюмерия)."  [6]

    Известно, что  наряду с логикой - наукой о мышлении - существует еще эстетика - область "низшего", как считали в 18-ом веке,  чувственного познания. Немецкий философ Баумгартен, заложивший основы эстетики, различал "постигаемое умом..., познаваемое высшей способностью, объект логики" и "чувственно воспринимаемые знаки чувственного - объект эстетики."  Для него эстетика есть "низшая гносеология", "наука о чувственном познании".  [8] Между тем в искусстве далеко не все  способы чувственного познания участвуют на равных. Искусство, в том виде, как оно существует сегодня, - прерогатива двух чувств: зрения и слуха (изобразительные, музыкальные искусства, литература - синтез устного и письменного слова, и т.д.). Обоняние и вкус лишь в минимальной степени затребованы в область искусств, где им принадлежат лишь две самые боковые, прикладные ветви - парфюмерия и кулинария (если считать таковые искусствами). Осязание же вообще оказалось за пределом  эстетики, поскольку ни одно из искусств не связало свою судьбу с этим "низшим" из чувств.

         Следуя за Баумгартеном, назвавшему "низшую" логику "эстетикой",   "низшую" эстетику можно назватъ  "хаптикой".  Хаптика - это наука о "низшем из низших" родов познания, о чувственном познании без посредства чувственных знаков.  В ряду наук о познании  хаптика стоит рядом с эстетикой, но с противоположного края,  чем логика, отличаясь  от эстетики примерно так, как сама эстетика отличается от логики - сдвигаясь еще далее в сторону чувственного, в сторону чувственности как таковой.

ЛОГИКА                         ЭСТЕТИКА                         XАПТИКА

чистое мышление      искусство, зрительные       осязание как основа
общие понятия            и слуховые образы          познания и творчества

        В центре хаптики - тоже искусство своего рода, но пренебрегаемое эстетикой даже больше, чем парфюмерия и кулинария, хотя это искусство выполняет цель продолжения человеческого рода и задает смысл всему телесному существованию человека. Это ars amori, искусство любви, точнее, осязательных переживаний и постижений, которые полнее всего проявляются в любви, как "плотском познании".  Эпистемология и логика, как правило, игнорируют тот факт, что "познание" во многих европейских языках, вслед за библейским употреблением этого слова, означает еще и чувственную любовь, взаимное познание мужчины и женщины. Этот изъян и призвана восполнить хаптика, в центре которой - учение о прикосновении  как способе познавательной и творческой деятельности.

                                    Хаптика и этика

 Аристотель склонен осуждать осязание как самое низменное из чувств. "...Ко вкусу человек, кажется, прибегает мало... отнюдь не это доставляет наслаждение, по крайней мере распущенным, но смакование - а оно возникает всегда благодаря осязанию - как при еде, так и при питье и при так называемых любовных утехах. /.../Итак, распущенность проявляется в связи с тем чувством, которое, более чем все другие, является общим /всем живым существам/, и ее с полным правом можно считать достойной порицания, потому что она присутствует в нас не постольку, поскольку мы люди, а постольку, поскольку мы животные. " [9]

В какой мере справедливы нападки Аристотеля на распущенность,  гнездящуюся в осязании? У чувства осязания есть особая этика, которая может подвергнуть  собственному суду те критерии, которые, начиная с греческих философов,  наделяют зрение и слух высочайшим этическим достоинством. Эта этика осязания не нововыдуманная, а совпадающая с древней библейской традицией,  согласно которой именно зрение есть источник первородного греха. Положительная заповедь, данная человеку, - это "плодитесь и размножайтесь" и, как необходимое условие этого,  - да "прилепится человек к жене своей, и будут два одна плоть". Соблазн же происходит не через "прилепление плоти", но через зрение - "и увидела жена, что дерево /познания добра и зла/ хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно" (Бытие, 3:6). Больше того, зрение, в каком-то таинственном смысле, есть не только причина, но и последствие грехопадения: "и открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги" (3:7). Не плотское знание, как сближение жены с мужем, есть грех,  но зрение (созерцание, подсматривание, соглядатайство) как разрыв плотского знания, удаление себя от другого, раскол древа жизни на  отношение субъекта к объекту, добра ко злу. Зрение лежит в основе такой двойственности, поскольку оно четко разделяет видящего и видимое..

        Eсли за этический критерий  брать не отстраненность  разума от сущего, не "благоразумие" и "воздержание",  не созерцание чистых идей, отвлеченных от болящей и тлеющей плоти, как у античных философов, - но слепленность с чужой плотью и любовь к ближнему как к самому себе, то осязание, как способность ощутить и пережить меру близости,  получает этическую санкцию. Если зрение определяет меру моей неслиянности с ближним, то осязание - меру моей нераздельности с ним. Орган осязания дарит нам острое переживание любви, дружбы, семейственности, отцовства и материнства,  братства и сестринства,  соседства, округи, тесноты,  сплоченности  всех живущих существ. "Сплоченность" ведь и означает единение плотью. Не случайны эти выражения: "чувство локтя," "бок о бок" - нужно иметь возможность потрогать другого, чтобы ощутить его рядом с собой.

Сама удаленность созерцаемого или слышимого объекта создает возможность его психологической эксплуатации, своего рода перцептивного насилия. Он попадает в зону отчуждающего пользования  - подсматривания, подслушивания,  неведомого для него наблюдения. Не существует аналогичного понятия "подосязания", поскольку осязать что-либо можно лишь будучи самому осязаемым, прикасаться - только в ответ на такое же прикосновение. Касание есть всегда акт встречный,  это пребывание на той границе, которая разделяет и одновременно соединяет двоих и которая в силу своей граничности не может принадлежать только одному.  Чтобы воссоздать аналогичную ситуацию в мире зрения, нужно предположить, что двое смотрят в глаза друг другу.  Углубляясь в глаза другого, я позволяю глубже проникнуть ему в свои глаза, зрение само становится зримым. То, что в мире зрения происходит время от времени, от случая к случаю, в мире осязания является правилом: осязающее всегда является осязаемым.

Тот факт, что западная цивилизация, вслед за  античностью, строилась на метафизике зрения и слуха,  в открытом поле которых множились знаковые системы, опосредующие восприятие и реальность, -  заставляет более радикально подойти к возможности построения иной логики, этики, философии, ценностных систем на основе осязания.

См. также Реалогия, Эротология
 

1.Аристотель, О душе,  Соч. в 4 тт., т.1, М., Мысль, 1975, с. 447.

2. К тому же есть основания предполагать этимологическую связь греческого haphe  и русского "хапать": последнее имеет аналогию  не только в ряде славянских языков (чешское chapati, хватать, польское chapac, хватать), но и в романо-германских.   Макс Фасмер толкует "хапать" как возможное продолжение индоевропейского "khap", родственное латинскому "capio, capere",  брать, верхненемецкому happig, жадный, нижненемецкому happen, жадно хватать. Макс Фасмер. Этимологический словарь русского языка, тт. 1-4,  пер. с немец. О. Н. Трубачева, под ред. Б. А. Ларина. М., Прогресс, 1986-1987,  т.4, 222. К этому можно добавить английское capture, схватить, поймать, пленить.

3. David Katz. The World of Touch (1925). Ed. and transl. by Lester E. Krueger. Hillsdale (New Jersy) Hove and London,  Lawrence Erlbaum Associates, publishers, 1989. E. B. Titchener. A textbook of psychology. New York, Macxmillan, 1910. Ashley Montagu. Touching: The Human Significance of the Skin. NY: HarperCollins, 1986.

4. Maurice Merleau-Ponty. The Visible and the Invisible, followed by working notes. Ed. by Claude Lefort. Transl. by Alphonso Lingis. Evanston: Northwestern University Press, 1968, p.254-55 (note of May 1960)

5. Обширная библиография по психофизической и техно-компьютерной хаптике составлена Маргарет Мински: Haptics Bibliography.
http://marg.www.media.mit.edu/people/marg/haptics-bibliography.html

6. Filippo Tommaso Marinetti. Tactilism, 1924., in Manifesto. A Century of Isms. Ed. by Mary Ann Caws. Univ. of Nebraska Press. Lincoln & London, 2001, p. 200.

7. Михаил Эпштейн. Новое сектантство. Типы религиозно-философских умонастроений в России. М., Лабиринт, 1994,  сс. 45-47.

8. См. "Веер будущностей. Техно-гуманитарный вестник" #13 (28.2.2001)
Едва ли не первым опытом осуществления  такого проекта стала "Тактильная выставка памяти Генриха Сапгира", Арт Полигон (С.-Петербург, январь 2001).  Выставка проходила с 19 до 28 января  2001  года, куратор проекта - Этер граф де'Паньи. Правда, условие "погружения во мрак" было исполнено лишь для одного экспоната - "Наши любимые книги" Ирины Даниловой и Михаила Эпштейна.

9. История эстетики. Памятники мировой эстретической мысли в 5 тт., т.2, М., "Искусство", 1964, с. 452.

10. Аристотель.  Никомахова этика, 1118а-1118б, в его Собр. соч. в 4 тт., т.4, М., "Мысль", 1983, сс. 116-117.

-----------------------------------------------------

Иван Соловьев. К теории соприкосновения (публ. М. Эпштейна), "Человек",   1991, #1, сс. 197-198.

Валерий Подорога. Выражение и смысл. Ландшафтные миры философии. М., Ad Marginem, 1995.

Михаил Ямпольский. О близком (Очерки немиметического зрения). М., Новое литературное обозрение, 2001.

Михаил Эпштейн