ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ОТЗЫВЫ НА КНИГУ КНИГ

Предварительные отзывы на Книгу Книг были получены накануне ее выхода в свет информационно-издательской сетью Интелнет, которая провела опрос выдающихся деятелей мировой культуры. В соответствии со стандартами американской документации, отзывы расположены в обратном хронологическом порядке их поступления.

Перед нами - цепь шахматных задач. Решение одной задает условие следующей. Число финальных решений практически безгранично.

Джон Апдайк


Вместо доказательства истины нам предлагается множество ее истолкований - здоровый прагматический выбор на исходе тоталитарного века.

Ричард Рорти


Любая техническая система нуждается в интеллектуальном двигателе, который определял бы изнутри ее внешнюю экспансию. Одним из таких двигателей Интернета является Интелнет, а внутри последнего - Книга Книг.

Билл Гейтс


Русская философия - это все еще незамеченная земля, погруженная в идеологический туман. Но вот, кажется, туман рассеивается и... появляются очертания нового Архипелага. Крошечные островки, обрывки затонувших книг неизвестных авторов образуют прерывистый узор мысли, пугающий своей хрупкостью.

Чеслав Милош


Средневековая библиотека представляла собой разросшийся комментарий к одной-единственной Книге. Новое средневековье проходит обратный путь - от множества комментариев к единому (мета)тексту, к книге-библиотеке. Вот почему 20 век заканчивается Книгой Книг.

Умберто Эко


Провозглашая конец Книги и начало эпохи Письма, следует признать, что промежуток между ними наполнен всякого рода "мета-книгами", которые задним числом проецируют бесконечность письма на компактный жанр книги и тем самым взрывают последний изнутри.

Жак Деррида


Книга эта может принести пользу, только если прочитать ее целиком, от корки до корки, потому что ее частности только вводят в заблуждение. Лучше вовсе не браться за книгу, чем выхватывать из нее отдельные направления мысли, искаженные понятия, причудливые словечки.

Александр Солженицын.


Опять заговор, на этот раз философско-эзотерический... Организация 1 действует по всему миру, в том числе и в Америке. Но ее следы ведут в Россию, где в 1984 г. произошла, как там говорят, "смена вех". Политические результаты не замедлили сказаться уже в следующем году: Горбачев, перестройка, падение железного занавеса... Но только сейчас открываются подводные течения мысли, которые принесли этот вихрь исторических перемен...Теперь мы можем охватить глубокие философские причины и далеко идущие последствия того, что было воспринято Западом как нежданный и незаслуженный подарок судьбы.

Генри Киссинджер


Российская метафизика советской эпохи, представленная в этой книге, дошла до нас только в отрывках и напоминает рассыпанное наследие гностиков или досократиков. Цельные произведения были либо уничтожены, либо не допущены к изданию победившими Диалектиками - могущественными гонителями Метафизики. По своему жанру книга напоминает античную доксографию Диогена Лаэртского - "О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов". Только вот "жизней" в ней почти нет, и философы совсем не знамениты - от них остались только учения и изречения. В этом смысле русская метафизика 20 века даже более антична и мифична, чем Фалес и Анаксагор.

Милорад Павич


Этот красочный и разбитый на множество сверкающих осколков мир, как и раньше у Шекспира, у Бальзака, у Достоевского, тоже является результатом бурного вторжения капитализма в сравнительно тихую, застойную Россию периода загнивающего социализма. И здесь точно так же начался гигантский развал, сдвиги и неожиданные столкновения таких систем сознания, которые раньше либо вовсе не соприкасались, либо мирно уживались в дремлющем сознании брежневской эпохи.

Фредерик Джеймисон


Книга Книг уклоняется и от монологической, и от диалогической установки, выбирая третий путь - паралогический. Каждая идея проходит через ряд альтернативных решений, которые не сталкиваются и даже не соприкасаются между собой, а все дальше расходятся веером возможных дискурсов.

Жан-Франсуа Лиотар


Художественные стратегии - "остранение" и "многоголосие", обоснованные русскими теоретиками Виктором Шкловским и Михаилом Бахтиным - теперь переносятся в область философского мышления. Самые устойчивые идеи, идущие от Платона и Аристотеля, вдруг "остраняются", выводятся из режима автоматического восприятия и обнаруживают свою странность, причудливость, даже некоторую безумность. Вокруг них вырастает поле альтернатив. Поскольку каждая альтернатива выступает как особая авторская позиция, как безымянный голос, голос самого Алфавита, постольку Книга Книг оказывается полифоническим произведением - едва ли не единственным в истории мысли после диалогов Платона.

Юлия Кристева


Что такое цветок, легче постичь из одного цветка, чем из сотни цветков. Перед нами книга, которая содержит в себе сотни книг и в то же время не похожа ни на одну из них.

Араки Ясусада


Перед нами - диковинный синтез философских, религиозных и лингвистических учений, возникших из распада гигантской идеологической системы советского коммунизма. Энергии этого распада достаточно, чтобы еще раз взорвать мир - на этот раз интеллектуально.

Исайя Берлин


Тот неясный, многодумный философизм, который, как отмечали Достоевский и Бердяев, вообще характерен для русского человека, находит в Книге книг вполне естественное, почти фольклорное выражение. Дремучая, корявая речь, носительница или скорее "утопленница" народного бессознательного, выплывает в зону интеллигентского сознания, насыщенного всякими "мыслимостями" философско-идеологически-теологического свойства, на том же синкретическом уровне, на каком вообще работает российское мыслительство.

Абрам Терц (Андрей Синявский)


Письмо жадно мечтает о том времени, когда слова станут наконец счастливы. Книга Книг возвращает нас в Эдем языка - Адаму остается лишь последовать за ней.

Ролан Барт


Представьте себе, что найден неизвестный диалог Платона или неизвестный трактат Гегеля, которые в корне подрывают наше представление об этих мыслителях. Книга Книг содержит множество таких находок. Она подрывает наше представление о философии в целом, о самих возможностях мышления.

Жорж Батай


Я приветствую это сочинение как пародию - но кажется, оно было задумано слишком всерьез. Вопрос: может ли пародия быть монументальной?

Владимир Набоков


Когда культура истощает свои внутренние ресурсы, в ней на краткий миг возникает хрупкое равновесие и появляются тексты-обзоры, в которых уже предчувствуется механически-суммирующий метод будущей цивилизации. Для западноевропейской культуры таким "прощальным" текстом стал "Закат Европы", для российско-советской - "Книга Книг".

Арнолд Тойнби


Эта книга написана в редчайшем жанре - "интеллектуальный памятник столетия". В этом ее стратегическая ошибка. С самого начала она ставит себя на такую острую вершину, с которой неизбежно падение.

Мортимер Адлер


Даже определение "книга века" звучит в наше время не слишком внушительно - ведь уже к началу следующего века объект, известный под названием "книга", потеряет интерес и значение, сохранится только в виде антиквариата и собирательского фетиша, а само слово "книга" превратится в архаизм, вроде "пергамента" или "манускрипта".

Маршал Маклюен.


Эта книга, которую нельзя прочитать, - самый грандиозный провал в истории мысли. Ни одна удача не могла бы быть более грандиозной.

Уильям Фолкнер


Паломничество в страну Востока на обратном пути приводит нас в Россию... Там мне однажды довелось перелистать сфероидную книгу, в которой невозможно определить ни начала, ни конца. Там же мне попадались книги-цилиндры и книги-конусы, в которые приходилось запускать руку изнутри, - но эта книга-шар была самой недоступной.

Герман Гессе


Книга Книг, конечно, не сравнится с "Суммой теологии" или "Наукой логики" в смысле последовательного и связного изложения идей. Идеи в ней не выводятся одна из другой, а демонстрируют свою несводимость друг к другу... Это история будущей философии, представленная в извлечениях и отрывках.

Вильгельм Дильтей


Все книги расплетутся - и страницы их, плавно кружась, сплетутся в новой и единственной Книге.

Стефан Малларме


В этой книге есть нечто всеобъемлющее, примиряющее все противоречия, притупляющее духовную бдительность, что заставляет относиться к ней как к одному из самых опасных знамений грядущей эпохи.

Владимир Соловьев


Величайшая страсть человека - к разнообразию, к постоянной смене занятий и воззрений. Эта книга не так отличается от других книг, как она отличается от самой себя.

Шарль Фурье


Фрагменты почти научные и почти поэтические соединяются в жанре, для которого "сверх-миф" - неизбежное, хотя и недостаточное определение.

Фридрих Шлегель


У этой книги есть необычное свойство: вычитанные в ней мысли легко забываются, а когда вновь приходят на ум, их уже не находишь там, где им положено быть. Кажется, за время твоего отсутствия кто-то перетасовал страницы. Или написал их заново.

Мишель Монтень


Эта книга среди других книг - как человек среди других созданий, животных и ангельских. Она меняется у нас на глазах, она свободно лепит свой собственный облик.

Пико делла Мирандола


Язык той Книги, которая была положена в основание вселенной, состоял из 22 букв. В сердцевине времен между Богом и миром появляется Третий. Неудивительно, что язык Книги, которая явится в конце мира, будет состоять из 33 букв. Моше де Леон

Моше де Леон

Книга Книг. Заглавная страница