7. ПОТЕНЦИОЛОГИЯ
Как становится ясно из системного описания модальностей, предикат
"мочь" входит в определение таких важнейших свойств и отношений мироздания,
как вера и надежда, желание и воление, разрешение и запрет, способность
и потребность, случайность и необходимость, чудо и долг, власть и любовь,
собственность и стоимость... "Мочь" составляет один из трех важнейших
предикатов, на которых строится весь мыслимый универсум, наряду с предикатами
"быть" и "знать". Модальная вселенная даже более обширна по своему охвату,
чем вселенные бытия и знания, поскольку включает множество только-возможных
миров, для которых релевантен именно предикат "мочь".
Между тем история философии обнаруживает сильную диспропорцию
интересов к этим трем "китам" мироздания. Если теория бытия и теория познания
составляют два основных раздела философии, онтологию и эпистемологию, то
теория можествования, которую можно было бы назвать потенциологией, еще
не приобрела сколь-нибудь определенных и последовательных очертаний. Нет
исторической преемственности в изучении "можествования", нет осознания
потенциологии как единой теоретической области, нет общепринятой терминологии
- есть только отдельные философские учения, где отводится то или иное место
категории "мочь". Но связь этих учений еще не обрела той регулярности,
которые позволила бы им сформироваться в устойчивую философскую дисциплину.
Можно выделить по крайней мере шесть типов учений, шесть разрозненных
областей, где обсуждаются проблемы можествования:
1). Метафизические учения об акте и потенции, о возможном
и необходимом, восходящие к Аристотелю и получившие развитие у стоиков,
схоластиков, Лейбница, Канта.
2). Модальная логика, также восходящая к Аристотелю, и современные
учения о формальном исчислении модальных предикатов, о квантификации возможных
миров - Кларенс Льюис, Рудольф Карнап, Яакко Хинтикка, и др.
3).Теологические учения о вере и надежде, о спасении верой,
о соотношении веры и разума, о законе и благодати, воле и провидении -
от Тертуллиана, Бл. Августина и Фомы Аквинского до К. Барта, П., Тиллиха,
Ж. Маритена, Э. Блоха.
4).Волюнтаристские учения Шопенгауэра и Ницше, в основе которых
лежит концепция "мировой воли" и "воли к власти", царства человеческого
"могу"; к этому жеразряду можно отнести и психоаналитические учения
о либидо, желании, бессознательном, воле к наслаждению и господству -
З. Фрейд, А. Адлер, В. Райх, Ж. Батай.
5). Политическая философия, изучающая общественно-исторические
формы власти и господства, и связанная с нею философия права и законодательства,
в центре которой категории позволения и запрета, - от Платона и Аристотеля
до Гоббса, Гегеля, Маркса, Джона С. Милля, Дьюи, Маркузе.
6). Философия и методология математики, кибернетики и естественных
наук, изучающих вероятностную природу вселенной, статистические закономерности
микромира, случайностные и хаотические процессы, числовые модели передачи
информации и т.п. - от Паскаля до Н. Бора, В. Гейзенберга, Н. Винера,
И. Пригожина.
Все эти интеллектуальные традиции, сами по себе достаточно сильные и влиятельные, тем не менее обнаруживают свою фрагментарность в отношении главного понятия, которое могло бы их объединять, - понятия "мочь". Все указанные области подходят к категории "можествования" независимо друг от друга и часто даже не подозревают об общности своего предмета. Политическая философия ничего не знает, да и вряд ли хочет знать о теории вероятностей, а модальная логика - о волюнтаристских концепциях Ницше. Лейбницевская метафизика возможных миров никак не соприкасается с фрейдовским учением об эросе и либидо. С трудом прослеживается какая-либо историческая или интеллектуальная связь между философией воли Шопенгауэра и вероятностным подходом Н. Бора к квантовым величинам, или между исчислением модальных предикатов у К. Льюиса и "мужеством быть" у П. Тиллиха. Между тем и воление, и возможность, и вероятность, и потенция, и желание, и власть, и вера - все это это разнообразные формы можествования, его политические, этические, психологические, физические, теологические и другие дисциплинарные проекции. Предикат "мочь" неизбежно входит в структурное описание всех этих феноменов.
Идет ли речь о мощи государства, о господстве определенного класса, о юридических или моральных запретах, о силе индивидуальной воли, об эротических желаниях, о вере в божественное откровение, о возможности существования иных миров или о вероятности столкновения элементарных частиц, - перед нами всюду выступает "мочь" как универсальное свойство, всеобъемлющая "потентность" человека и мироздания, которая еще не нашла для себя объединяющей дисциплины в системе знаний.
И подобно тому как разные формы и методы познания охватываются философской дисциплиной эпистемологией, так разные формы можествования нуждаются в объединяющей философской дисциплине, которая могла бы называться потенциологией. Индо-европейский корень "pot", означающий "мочь", приобрел разветвленную систему производных в латинском (posse, мочь; potens, могучий; possidere, владеть; potentatus, власть), а затем и в новых европейских языках. В английском языке, претендующем в наше время на статус международного, к этому продуктивному корню восходит ряд слов, обозначающих основные формы и аспекты можествования: possible (возможный), possibility (возможность), potency (потенция, мощь), potent (мощный, сильный), potential (потенциальный), potentiate (делать возможным, придавать силу), possess (владеть, обладать), possession (владение, имущество, собственность), power (власть, сила, мощь, мощность, могущество, энергия), powerful (сильный, мощный, могучий).[1] Некоторые заимствования из европейских языков вошли и в русский: "потенция", "потентный", "потенциал", "потенциальный", "поссибилизм". Таким образом, корень "pot" охватывает основные группы значений, выраженных в русском языке корнем "мочь" ("возможность", "мощь", "могущество"). Правда, в отличие от русского "мочь", "pot" не выражает глагольных форм "можествования" ("мочь", "могу", "может", "может быть"), но, с другой стороны, охватывает ряд значений, выраженных в русском языке корнем "вла" ("владеть", "владение", "власть", "властелин"). В целом, название "потенциология" обнаруживает корневую связь с основными аспектами можествования - политическими (власть, могущество), юридическими (владение), модальными (возможность), волевыми (мощь), физико-метафизическими (потенциальность)...
Потенциологию мы определяем как дисциплину, которая по своему статусу соотносима с двумя другими главными философскими дисциплинами- онтологией и эпистемологией. Традиционно основной вопрос философии определялся в сфере соотношения бытия и знания (действительности и сознания), который по-разному решался в таких господствующих направлениях, как монизм и дуализм, реализм и номинализм, идеализм и материализм. Теперь, в развитие этой традиции, можно вычленить еще две группы основных вопросов, которые пунктирно прослеживаются в истории философской мысли, но еще нуждаются в методическом изучении. Это вопросы о соотношении (1) бытия и можествования и (2) знания и можествования, т.е. вопросы онтической и эпистемической модальности. В первой группе вопросов, возникающих на скрещении онтологии и потенциологии, рассматривается соотношение реального и возможных миров, акта и потенции, необходимости и случайности, детерминизма и волюнтаризма, влияния среды и волевого самоопределения личности. Во второй группе вопросов, возникающих на скрещении эпистемологии и потенциологии, рассматривается соотношение знания и веры, разума и откровения, теории и гипотезы, опыта и интуиции, достоверности и свидетельства, эмпирических и вероятностных моделей в науке и культуре, в средствах информации и коммуникации. Как видим, эти вопросы, относящиеся к области потенциологии и ее взаимодействия с теориями бытия и познания, принадлежат к числу не менее фундаментальных, чем вопросы,возникающие на границе онтологии и эпистемологии.[2]
Трудно дать однозначное объяснение тому, почему потенциология приходит к самосознанию и формируется как единая дисциплина позже, чем онтология и эпистемология, которые определились как особые философские дисциплины уже в 17-ом веке (у Декарта, Лейбница, Вольфа). Быть может, сама сложность и многообразие отношений, связанных с предикатом "мочь", предопределили их разбросанность по ответвлениям разных философских и нефилософских дисциплин. Особенно трудно оказалось установить связь между модальностями бытия (действительное, возможное и необходимое) и познания (знание и вера, аксиома и гипотеза, свидетельство и предположение, выражение уверенности и неуверенности), и между ними обеими - и областью политической, правовой и моральной философии, где модальность выступает как воление и желание, владение и власть, позволение и запрет.
Все эти разновидности "мочь" оказались рассеянными по разным
дисциплинам, поскольку лишь в 19-ом и особенно в 20-ом веках обнаружилась
объединяющая их тенденция к возрастанию самого статуса "мочь" как в гуманитарных,
так и в естественно научных дисциплинах. При этом свойство "мочь", начиная
с Шопенгауэра и Ницше, Кьеркегора и Штирнера, Фейербаха и Маркса, выступало
как критическая, подрывная сила в отношении политических устоев бытия
и теоретических устоев знания. Как уже показывалось в этой книге, возможностные
и вероятностные методы и морально-психологической ориентации оказались
в центре культуры и мышления на исходе 20-го века. Это движение от сущего
к возможному, от традиции к эксперименту, от реального к виртуальному,
от теории к гипотезе, от детерминизма к вероятностным и случайным процессам,
создает общественно-методологические условия для создания новой философской
дисциплины. В этом смысле потенциология - не просто сумма раннее
разбросанных по разным дисциплинам учений о можествовании: это выражение
духа 20-го века, который ставит под вопрос категории "реальности", "знания"
"истины" - и ставит знак "может быть" над входом в третье тысячелетие.
1992 - 2000
[2] Со временем, как это часто бывает в развитии новых методов или дисциплин, может происходить и перераспределение тех или иных традиционных философских проблем и понятий из онтологии или эпистемологии в область потенциологии. Например, проблема универсалий, как она рассматривается в данной книге (см. в особенности ч. 1., гл. 11 "Универсалии как потенции. Концептуализм"), относится к потенциологии не менее, чем к онтологии.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------
назад оглавление вперед