Я отправляюсь на поиск великого Может быть.
Франсуа Рабле [1]
...Кому охота тревожить себя такими опасными "может быть"! Для этого нужно выжидать появления новой породы философов... - философов опасного "может быть" во всех смыслах.
Фридрих Ницше [2]
ОСНОВНЫЕ ПОНЯТИЯ ТЕОРИИ ВОЗМОЖНОГО [3]
1. Постановка проблемы
Разграничение трех модусов бытия и соответственно трех модальностей
высказывания принадлежит к древнейшим темам философии.[4] Еще Аристотель
проводил тщательное различение между действительным, возможным и необходимым
- деление, позднее развитое в средневековой схоластике. Кант предложил
разделение суждений на ассерторические (суждения действительности), аподиктические
(суждения необходимости) и проблематические (суждения возможности).[5]
В языке, как известно, выделяется три разновидности предложений и три наклонения
глагола: изъявительное ("есть"), повелительное ("будь") и сослагательное
("было бы"). Очевидно, вычленение трех модальностей соответствует какой-то
глубинной модели сознания.
Особый интерес этой триаде придает тот факт, что, по всей видимости, она никак не укладывается в диалектическую схему, не разлагается на тезис, антитезис и синтез. Каждая из модальностей определяется по отношению к другой, но не может быть сведена к синтезу двух других модальностей или к их опосредованию. Это существенная троичность, а не видоизменение диады, не комбинация противоположных элементов, как в большинстве троичных построений.
В последние два-три десятилетия философия модальностей на Западе, прежде всего в англоязычном мире, переживает ренессанс, связанный с растущей критикой к адрес логического позитивизма и "научного" рационализма, включая скептическое переосмысление таких понятий, как "реальность" и "факт", "знание" и "истина". Категория модальности позволяет рассматривать множественные, "размытые" модусы бытия и суждения: возможное и невозможное, необходимое и случайное, - которые несводимы к суждениям истины и лжи или к описанию фактов, примеров, свидетельств. За модальностями стоят "интенсиональные", глубинные понятия, которые нельзя свести к набору "экстенсиональных", эмпирически наблюдаемых фактов или объектов. По характеристике современной философской энциклопедии, "подъем интереса к модальности можно рассматривать как следствие упадка известной метафизической и методологической догмы, составлявшей наследие позитивизма. В своем метафизическом аспекте эта догма настаивает на зыбкости интенсиональных понятий в сравнении с экстенсиональными /.../ Модальность была главным предметом нападок со стороны этой догмы, поскольку модальность не давала ясного способа всецело экстенсиональной трактовки понятий".[6]
Тем не менее и в современной, "постпозитивистской" философии преобладает "атомарный" подход к модальностям, которые чаще всего рассматриваются на уровне отдельныхлогических суждений. Само понятие модальности чрезвычайно сужено и отнесено к ведомству логических дисциплин,занимающихся в основном техническими проблемами: модальная и вероятностная логика, сравнительные исследования различных логических исчислений, квантификация модальных контекстов, семантика возможных миров и т.д.[7] Заранее оговорим, что все эти логико-семантические вопросы лежат внеинтересов автора и не будут обсуждаться в книге. За ее пределами останутся и математические и естественнонаучные аспекты теории вероятностей, статистические закономерности, случайные (стохастические) процессы, а также проблемы виртуальной реальности. Предмет нашего исследования - не формально-логическая модальность и не математическая вероятность, а возможность как категория гуманитарного мышления (метафизика, этика, эстетика, психология...).
Очевидно, что логическое суждение (типа "А возможно есть В", "4 необходимо есть четное число") есть только один, "атомарный" уровень модальности, которая в более широком смысле охватывает все уровни текстуальной и мыслительнойдеятельности. Не только отдельные предложения, но и целые тексты, художественные и документальные жанры, литературные и философские направления, даже виды общественного сознания могут различаться между собой по типумодальности.
Например, такие жанры деловой словесности, как отчет, инструкция и прогноз, различаются именно в модальной плоскости, ориентируясь соответственно на действительное, должное и возможное. Размежевание трех важнейших литературных направлений также шло по линии модальностей:в классицизме преобладала установка на рационально необходимое, на то, что должно быть; романтизм раскрывал потенциальность человека, то бесконечное, каким он может быть в себе и для себя; реализм исходил из представлений о действительности, какова она есть. То, что кажется запутанным и произвольным в соотношении этих направлений, значительно проясняется, если мы приложим к ним теорию модальностей.
Вообще разделение трех модальностей шире плана высказываний. В нашу эпоху само бытие все более осмысляется как вид информации, знаковый код, манифестация Слова - на генетическом, физическом, техническом и, конечно, культурном уровнях. Вселенная мыслится как совокупность текстов, как зашифрованное сообщение, как реплика вдиалоге Творца и его мыслящих творений. В этом контексте применение модальных понятий к анализу бытия опять, как и во времена Аристотеля и Фомы Аквинского, становится философски оправданным и продуктивным. Если бытие есть манифестация Слова, значит модальность есть свойство самого бытия, а не только высказывания о нем.[8]
Трудность, однако, состоит в том, что разделение модальностей, с древности выдвинутое философией, насколько мне известно, никогда не проводилось систематически по отношению к самой философии. На каком языке говорит философия? Какая модальность ей наиболее присуща в тот или иной период ее становления? Из этих вопросов и родилась данная работа, где я пытаюсь рассмотреть общие проблемы гуманитарного мышления с точки зрения теории модальностей. При этом особо выделяется модальность возможного, наименее освоенная философией и наиболее перспективная для ее вхождения в новую эпоху мышления, которую я называю "пост-критической".
В свете "возможного" рассматриваются как традиционные проблемы: специфика философского мышления, статус идей и универсалий, - так и проблемы, очерченные современной теорией: означающее и означаемое, структура и центр, игра различий. При этом преследуется двойная цель: выявить уникальность самой категории возможного, отличить ее от смежных понятий ("вероятность", "ничто", "свобода" и т.д.) - и вместе с тем раскрыть ее универсальную значимость в разных сферах человеческой деятельности (общество, этика, религия...). Предельно сузить содержание этого понятия (спецификация) - и вместе с тем предельно расширить объем его применений (междисциплинарность).
Критически рассматривая ряд современных направлений мысли, недооценивающих категорию возможного или подменяющих ее другими категориями, я пытался главным образом очертить положительную сторону того мировоззрения, которое можно определить как "философию возможного". Имеется в виду обоснование как новых "возможностных" методов гуманитарного мышления, так и новых жизненных позиций, которые уже не вмещаются в известную формулу: "осуществи свои возможности". И в нравственной, и тем более в общественной сфере эта утопическая формула изжила себя, ибо реализация возможностей сводит на нет модальную многомерность бытия, обедняет сферу самих возможностей. Новое понимание возможности устанавливает ее самостоятельную ценность и несводимость к реальности, которая сама есть лишь одна из возможностей, одно из проявлений "великого и опасного может быть".
[1] "Je m'en vay chercher un grand Peut-estre". Эти слова, произнесенные Рабле на смертном одре, приведены в книге Peter Anthony Motteux "Жизнь Рабле". Пушкин вводит эти слова в свое определение счастья: "Mais le bonheur...... c'est un grand peut-etre, comme le disait Rabelais du paradis ou de l'eternite" ("Но счастье... это великое "может быть", как говорил Рабле о рае или о вечности"). Письмо П.А. Осиповой 5 (?) ноября 1830 г.. А. С. Пушкин. Соб. соч. в 10 тт., М., Художественная литература, 1977, т.9, сс. 345, 346.
[2] Ф. Ницше. По ту стороны добра и зла. Прелюдия к философии будущего (отдел 1, афоризм 2), в его кн. Соч. в 2 тт., М,"Мысль", 1990, т.2, с.243.
[3] Я хочу выразить глубокую благодарность моей жене Елене Эпштейн-Юкиной, которая неоднократно читала рукопись и обсуждала со мной проблемы этого исследования, а также Григорию Львовичу Тульчинскому и Ольге Борисовне Вайнштейн, которые сделали ряд весьма ценных замечаний и предложений.
[4] Хорошее, хотя и фрагментарное, введение в историю модальных проблем можно найти в трудах: Scott Buchanan. Possibility. New York: Harcourt, Brace & Co., 1927 (общая классификация разных подходов, Аристотель, Кант); Modern Modalities. Studies of the History of Modal Theories from Medieval Nominalism to Logical Positivism. ed. S.Knuuttila. Dordrecht (Holland) a. o.: Kluwer Academic Publishers,1988.
[5] "Так как все здесь присоединяется к рассудку постепенно, так что сперва мы высказываем нечто проблематически, затем принимаем его ассерторически как истинное и, наконец, утверждаем его как неразрывно связанное с рассудком, т.е. как необходимое и аподиктическое, - то эти три функции модальности можно называть также тремя моментами мышлениявообще". Иммануил Кант. Критика чистого разума. Собр. соч. в 8 тт., т. 3, М., изд. "Чоро", 1994, с.107 (2-ое немецкое издание, В 101).
[6] The Encyclopedia of Philosophy: Supplement. Donald M. Borchert, Editor in Chief. New York: Macmillan Reference USA, Simon & Schuster Macmillan; London: Simon & Schuster and Prentice Hall International, 1996, p. 345.
[7] См. K. Hintikka. Models for Modalities. Selected Essays. Dordrecht: D. Reidel 1969; eгo жe, Time and Necessity. Studies in Aristotle's Theory of Modality. Oxford: Clarendon Press, 1973; его же, The Intentions of Intentionality and Other New Models for Modalities. Dordrecht - Boston: D. Reidel Pub. Co., 1975; Alvin Plantinga. The Nature of Necessity. Oxford: Clarendon Press, 1974; Целищев В. В. Философские проблемы семантики возможных миров. Новосибирск, 1977; Семантика модальных и интенсиональных логик, пер. с англ., М., 1981; Ивлев Ю. В. Содержательная семантика модальной логики. М., 1985.
[8] Наиболее глубокий и масштабный подход к вероятностной онтологии осуществлен Василием Налимовым в серии его трудов: "Вероятностная модель языка. О соотношении естественных и искусственных языков", М., "Наука", 2 изд., 1979; Faces of Science. Philadelphia: ISI Press, 1981; Realms of Unconscious: The Enchanted Frontier, Philadelphia: ISI Press, 1982; Space, Time and Life: The Probabilistic Pathways of Evolution. Philadelphia: ISI Press, 1985.
---------------------------------------------------------------------------------------------------------